Люблю ли я людей? вопрос с подвохом,
как можно полюбить семь миллиардов тел…
вдохнуть любовь и захлебнуться вдохом…
и пожалеть, что не успел…
не до любил, а значит и не дОжил…
в последний час горчит простая мысль
не до любил, а значит, было, ложью
все то, что я самовлюбленно пел.

Любовь она проста, как суп или котлета,
и состоит не из высоких фраз…
не будет ложью то, что в ней воспето,
ложь это если напоказ.

Сказать люблю уже увидеть Бога,
взглянуть в глаза… и взгляд не отвести…
Посмотрит он, пронзительно и строго…
и ты уже как нищий на пути
все потерял, одна любовь в котомке…
Любовь к кому, да разве в этом суть…
теперь идти, как смертнику по тонкой
и острой нити, пропахавшей грудь.

Но это будет лишь тебе известно,
что каждый шаг над пропастью идешь…
и если будешь, хоть немного честным…
когда ни будь, в нее ты упадешь.

Все остальное,» суп» или «котлета»,
Поддержка другу, и цветы жене…
и та душа, что нежностью согрета,
и этого достаточно вполне.

Мы много говорим о боли,
о страхе, муках и грехах
одев страдающие роли
себя распяв в угрюмых снах.
Как это сладко видеть мерзость,
ее признать и полюбить,
и проявив как доблесть дерзость,
всю гниль души другим открыть.
Больным, все мысли о болезни,
у нищих, все о нищете…
и все ученья бесполезны,
когда душа живет в тщете.
Когда не видит свет предвечный,
не слышит пение светил,
и не парит орлом беспечным
над пиками коварных лил.
Да есть самскары и васаны,
зачем стыдливо прятать взор,
гниют запущенные раны,
знобит прошедших лет укор…
Все мы крылаты изначально,
но не расправить крыл в гнезде…
пищим и каемся печально,
забыв, что нам лететь к звезде.

Мне близок звон колоколов
И это громкое молчанье.
Я променяла б на любовь,
В церквях полночные чаянья.

Вот только Бога, даже там,
Не встретит тот, кто его ищет.
А Бог, над ухом бъет в там-там,
Рекой во всем кипит и дышит!

Ах, сколько можно раз понять,
Что нет у Жизни ориентиров.
Тобою будет Жизнь играть,
Покуда есть мишени в тире.

А Мастер умножает все на ноль,
С терпением опору выбивает.
Любя на рану сыпет соль
И мрак невежества вскрывает.

Себя, вновь встретить не смогу,
Уж и пытаться нету мочи.
И только берега найду,
Глаз не сомкнув до полунОчи.

Но невозможность знать себя,
Не отменяет развлеченья.
Всегда идет Великая Игра
В игрушечное разделенье.